odilon redon
#mstr_art
В детстве его прятали от людских глаз, каждую ночь кошмары стояли подле его постели, в юные годы он знал лишь один цвет - черный. Он был безумцем, был воином, был творцом и сам спас себя из пучины мрачных видений, впустив в свою жизнь яркие краски. Одилон Редон - художник и мыслитель, утверждавший, что сны реальнее яви. «В искусстве ничто не достигается одной лишь силой воли. Всё делается путём послушного подчинения подсознательному», – говорил Редон и следовал этому закону всю жизнь.
Мистик и поэт, он уже в 17 лет определился с кругом своих интересов. Эдгар По, Шарль Бодлер, индийская поэзия — и одновременно Дарвин и последние открытия в науке. Ближайший друг, Арман Клаво, был ботаником, его пантеистические взгляды на мир повлияли и на Редона.
Он творил во времена импрессионистов, лично был знаком со многими из них, однако стоял обособленно и себя импрессионистом не считал. «Я отказался плыть на корабле импрессионистов – они представлялись мне слишком недалёкими», – заявил он. Впрочем, импрессионисты платили ему той же монетой. Дело в том, что Редон не стремился воссоздать образы, которые бы соответствовали истинной реальности. Нет, этот художник, пожалуй, единственный в то бурное время господства натурализма и рационализма, кто творил произведения, исследовавшие тайны разума, одновременно истерзанного и безмятежного, препарировал кистью секреты безумия и стремился постичь запредельное, то, что находилось по другую сторону физической действительности.
Он жил по принципу «главного глазами не увидишь» - но в особом, фантасмагорическом понимании. Редон верил в существование внутреннего зрения, взора, обращенного к тайникам души. Черные рисунки, «черноты», как он их называл, выполненные углем, вытаскивали на свет самые потаенные фобии и кошмары. Вороны, антропоморфные пауки, вырванные глаза на стебельках, болезненные метаморфозы человеческого тела и неожиданные трактовки привычных предметов заставляли вздрогнуть неподготовленного зрителя. «Я наделяю человеческой жизнью неправдоподобные существа, заставляя их жить согласно законам правдоподобия и ставя… логику видимого на службу невидимому» - писал художник в дневнике, который вел всю свою жизнь.
Его картины по форме и содержанию близки к экспрессионизму и сюрреализму, хотя этих художественных направлений в то время ещё не существовало. Поэтому многие художники считают Редона предвестником ирреализма в живописи и искусства, обращённого к психике человека. Он облёк монстров человеческого подсознания в живую плоть и отворил для них скрытую дверцу в нашу реальность, заселив её чудовищами, номадами, жуткими фантомами, гибридами. Он создал «unfrissonnouveau» – новую дрожь.
Вряд ли бы Редон нервничал из-за соседства с кем-либо в выставочных залах. Как критик, он был дружелюбен к коллегам, и вообще был светский человек, а не затворник. Посещал знаменитые «вторники» своего друга, поэта и критика Стефана Малларме, и парижские премьеры труппы Дягилева, сидел в партере, сверкающем бриллиантами дам, рядом с Аполлинером и Прустом, коллекционером и покровителем искусств Монтескью и светской красавицей графиней Грефюль. В свое время Дягилев воспроизвел в «Мире искусства» работу Редона. Когда возник скандал после премьеры в 1912 году балета «Послеполуденный отдых фавна», Дягилев прислал в гневающееся «Фигаро» письма Родена и Редона. Последний, защищая поиски русского балета, ссылался на авторитет Малларме, чья эклога легла в основу балета Дебюсси и Нижинского.Нижинский, с его иным, не общепринятым чувством формы, был Редону близок. «Мои рисунки внушают, а не определяют. Они ничего не устанавливают, как и музыка, они переносят нас в зыбкий мир неопределенного» — писал Редон в статье о живописце и графике Анри Фантен-Латуре.
Это очень точное понимание собственной эстетики. Его черный цвет восхищал Матисса, Гоген называл его мечтателем и провидцем. Подрастающие поколения, наби и фовисты, ценили Редона как своего мэтра, сюрреалисты увидели в нем предшественника — у Магритта и впрямь много бубенцов и погремушек, которые то ли цитаты из Редона, то ли развитие его образов. Такова судьба символиста — своим его может признать любой. Последствия такого признания предвидеть невозможно. «Я уверен в том, чего не сделаю, но не в том, что даст мне мое искусство», — заметил он однажды. Это похоже на вечное правило искусства: хорошее произведение «должно превзойти цель, которую ставит художник» (из того же письма Шарлю Морису в сентябре 1911 г.). В случае Редона правило действует в чистом виде: автор никогда не знает, чем окончится путешествие в неизвестность.
Каждый из нас исследуют жизнь по-своему, главное – не застрять в собственных исследованиях и найти свет в конце туннеля. У Одилона Редона это отлично получилось.
